«Глубокоуважаемый Евгений Михайлович!

Было бы крайне необходимо издать работу А. А. Зимина о Слове о полку Игореве в полном объеме к предстоящему в 1973 г. международному съезду славистов.

Среди зарубежных славистов широко распространено убеждение, что работа А. А. Зимина в Советском Союзе полностью не издана и какие-то серьезные доказательства поддельности Слова ему запрещено публиковать. Поэтому многие видные зарубежные слависты (Исаченко, Унбегаун, Феннелл и др.) отказываются рассматривать в своих курсах русской литературы и русского языка Слово о полку Игореве «ввиду неясности положения». Между тем работа А. А. Зимина почти полностью издана частями в различных, по большей части редких, изданиях. Если сочинение А. А. Зимина будет переиздано отдельной книгой, то никаких новых потрясений от этого не произойдет. Наоборот, с А. А. Зимина будет снят ореол «борца за истину» и будет всем сделана явной слабость и надуманность его аргументации. Самый главный аргумент против концепции А. А. Зимина – его собственная работа.

Работа А. А. Зимина вполне может быть издана отдельной книгой. В крайнем случае, ее можно издать под одним переплетом с ответом ему. В последнем случае А. А. Зимину следовало бы предложить ограничиться самым главным в объеме 20 а. л., а ответ ему может быть дан в объеме 10–15 а. л.

Если А. А. Зимин откажется печатать свою работу, что весьма вероятно, так как он, несомненно, понимает ее слабость и выгодность своего положения, когда его работа окружена «ореолом запретности», то самый отказ его будет иметь положительный международный эффект. Отказ А. А. Зимина должен быть так или иначе официальным и должен быть опубликован. Формы того и другого могут быть обсуждены.

С уважением

И. Н. Данилевский бросил упрек Д. С. Лихачеву в том, что он спорил в печати с неизданной книгой А. А. Зимина. Вот цитата из его выступления на «Эхо Москвы»: «То, что книга фактически была уничтожена, это, конечно, ну просто черное пятно на нашей науке, потому что начали раздаваться критические отклики на эту книгу. Понимаете, была, скажем там, глава в работе Дмитрия Сергеевича Лихачева, которая посвящена анализу, разбору, критике позиций Зимина… Поэтому Александр Александрович опубликовал целый ряд статей, в которых он излагал свои идеи…».

Это утверждение свидетельствует о неосведомленности И. Н. Данилевского. В книге Д. С. Лихачева «”Слово о полку Игореве” и культура его времени» (Л., 1978), которую, вероятно, имел в виду И. Н. Данилевский, есть статьи (а не главы), содержащие полемику с отечественными и зарубежными исследователями. В одной из них – «Методика изучения истории текста и проблема взаимоотношения списков и редакций “Задонщины” (об исследовании Анжело Данти)» – Д. С. Лихачев спорит и с А. А. Зиминым, противопоставляя его текстологические методы работы текстологическим методам работы Р. П. Дмитриевой. Но Д. С. Лихачев анализирует и критикует не книгу А. А. Зимина, а две его текстологические статьи, опубликованные в 1966 и 1967 гг.[17] Всего в 60-е годы было опубликовано одиннадцать статей А. А. Зимина, в которых изложены все основные положения его книги, в том числе «статья-автореферат» работы в целом. В 1980 г. вышло в свет издание «Задонщины», подготовленное А. А. Зиминым.[18] .

4–6 мая 1964 г. состоялось организованное Отделением истории закрытое обсуждение книги А. А. Зимина. Количественный состав участников обсуждения несколько раз менялся, в результате список приглашенных на обсуждение возрос до 100. Список приглашенных составлялся с участием А. А. Зимина, Д. С. Лихачева и других участников. Условием было равное количество участников с «обеих сторон». Утверждения, что Зимину было разрешено пригласить только 20 (или 25) человек, ошибочны.[19]

Искусственно и некорректно прозвучавшее в передаче с участием И. Н. Данилевского сопоставление состоявшегося обсуждения книги А. А. Зимина с печально знаменитой сессией ВАСХНИЛ 1948 г. Кто же назначен И. Н. Данилевским на роль Лысенко? По его словам, «главную роль на этом обсуждении играли Дмитрий Сергеевич Лихачев и Борис Александрович Рыбаков». Между тем Данилевский признает, что разговор на обсуждении книги А. А. Зимина «был невероятно интересный со всех точек зрения. С одной стороны, это профессиональный разговор. С другой стороны, это разговор идеологический». Берусь утверждать, ознакомившись со стенограммой обсуждения книги, что дискуссия была действительно профессиональной, были привлечены все крупнейшие специалисты: историки, литературоведы, лингвисты, в том числе специалисты по тюркским языкам, фольклористы, археологи и др. Ученые разных специальностей самым серьезным образом проанализировали книгу А. А. Зимина, перепроверив приведенные в ней материалы и обнаружив, к слову сказать, много ошибочных утверждений. С научной аргументацией выступили и те ученые, которые поддерживали отдельные положения книги А. А. Зимина.

Сам А. А. Зимин в заключительном слове сказал: «Результаты обсуждения настолько значительны и интересны, что потребуется значительная  работа, чтобы все это переварить, продумать еще раз. Высказана была масса интересных мыслей, наблюдений, масса полезного. Лично для себя я получил много полезного. <…> Мне хочется иметь возможность еще не один раз обратиться за консультациями, за помощью к присутствующим, к их большим знаниям, которыми я, конечно, не всегда обладаю. <…> И если мы будем так же дружно и плодотворно работать, решая сложные вопросы, как мы работали, очень хорошо работали, на этом совещании, я думаю, что советская  историческая наука и советская наука вообще  только выиграет. <…> И такое собрание, какое было организовано сейчас – деловое, без лишних людей, не имеющих непосредственного отношения к теме, на котором собрались люди, серьезно работающие в этих областях, мне кажется, лично мне, по крайней мере, принесло огромную пользу. Еще раз я хочу сказать от всей души, от всего сердца – я благодарен и собравшимся, и тем, кто взял на себя нелегкую задачу собрать это весьма компетентное собрание».[20]

Вызывает крайнее удивление и следующее заявление И. Н. Данилевского: «Основной вопрос, который обсуждался, это даже не столько было, прав ли Александр Александрович Зимин, хотя этот вопрос, естественно, тоже обсуждался. <…> Надо было решить проблему – следует ли публиковать эту книгу <…> В принципе все выступили за то, чтобы это произведение не было опубликовано».[21]

На самом деле во вступительном слове Е. М. Жуков сказал о том, что целью совещания является рецензирование книги А. А. Зимина, «серьезный разбор книги». И что именно этим ограничивается задача совещания. Оно не уполномочено выносить какие-либо решения о публикации книги.[22] Однако вопроса о публикации книги, тем не менее, касались почти все выступавшие. Важно, что практически все участники обсуждения (выступили 30 человек) и авторы тех 35 отзывов на книгу, цитаты из которых зачитывал А. А. Зимин в своем заключительном слове, высказались за издание книги А. А. Зимина, как его сторонники, так и оппоненты. Участники дискуссии, считавшие свои долгом высказаться за публикацию книги, не знали, что еще 4 марта книгу А. А. Зимина затребовал председатель идеологической комиссии ЦК Л. Ф. Ильичев, а 16 марта А. А. Зимин был вызван к вице-президенту АН СССР П. Н. Федосееву, который в присутствии Е. М. Жукова, директора Института истории В. М. Хвостова, ученого секретаря Отделения истории АН СССР Ю. В. Бромлея и академика Б. А. Рыбакова сказал, что обсуждение состоится, но книга напечатана не будет.[23]

Об идеологической стороне дискуссии еще более определенно, чем И. Н. Данилевский, сказал на радиостанции «Свобода» Илья Смирнов: «Подчеркиваю: для Зимина это была чисто академическая проблема, в ряду сотен других источниковедческих проблем, по которым приходилось полемизировать с коллегами. Политику в дело о “Слове” внесли другие, причем не со стороны, не из госбезопасности, а из самих же историков, которые воспользовались ситуацией, чтобы засвидетельствовать свой образцовый патриотизм». Странно, что Илья Смирнов не называет конкретных имен тех историков, которые «воспользовались ситуацией», тем самым распространяя обвинение на всех историков, участвовавших в дискуссии. Вероятно, следует более осторожно и предметно выносить обвинения в идеологической ангажированности.

Что же касается сотрудников Отдела древнерусской литературы Пушкинского Дома, то их позицию можно выразить словами Л. А. Дмитриева из письма к А. А. Зимину: «В вопросе о “Слове” я твой противник и, как ты сам прекрасно понимаешь, я должен и буду здесь спорить с тобой. Но, и это я говорил и в частных, и в официальных разговорах, твоя точка зрения – это твоя научная гипотеза, и спорить с ней нужно как с гипотезой, не примешивая сюда никакой политики».[24]

Очень показательна в этом отношении преамбула выступления Д. С. Лихачева на обсуждении книги А. А. Зимина в Отделении истории: «Еще одно замечание, которое я считаю необходимым предпослать своему выступлению: спор о подлинности «Слова о полку Игореве» является научным спором и привносить сюда какие-то вненаучные элементы не следует».[25]

Сравним это с тем, что сказал в своем заключительном слове А. А. Зимин. Отвечая на тезис Д. С.  Лихачева о том, что гипотеза Зимина не нова, что она развивает гипотезу Андре Мазона (и это было истинной правдой), А. А. Зимин перевел вопрос чисто историографический в политический, сказав: «Если говорить о предшественниках, – а о них говорить всегда нужно, – то я считаю, надо было бы сказать о том, кто же начал полемику с Мазоном и чьи аргументы потом получили развитие. Первым выступил в защиту древности или против Мазона П. Н. Милюков. Его аргументы повторяются в основных чертах и развиваются дальше Д. С. Лихачевым <…> Это историографический факт, о котором Д. С. Лихачев почему-то всегда умалчивает. Далее. Основной противник позднего происхождения “Слова” – небезызвестный профессор Р. Якобсон (США), политические и научные представления которого достаточно ясны. Его школа поднимается на щит в зарубежной славистике, и я что-то не слыхал, чтобы Д. С. Лихачев хоть когда-нибудь подвергал взгляды Якобсона и его последователей серьезной критике. <…> Д. С. Лихачев не упомянул и ренегата Лесного, бежавшего с немцами из Киева и подвизающегося сейчас в Австралии. Этот с позволения сказать «ученый» дикой бранью встретил не только работу Мазона, но и прислал, как мне сообщил С. В. Шервинский, уже готовую разносную рецензию против Зимина в комиссию по “Слову о полку Игореве” <…> Можно было бы напомнить о том диком вое (иного слова не подыщешь), который был поднят реакционными славистами, прослышавшими теми или иными способами о докладе Зимина и пытающимися сколотить общественное мнение за рубежом против Зимина. Я имею в виду и выступление Якобсона на съезде славистов с анонимным выпадом против меня, и «деятельность» в этом направлении главных столпов реакционной славистики – украинского националиста Д. Чижевского и «патриарха» эмигрантских историков Г. Вернадского и многих других. Все они с нетерпением ждут возможности начать разнузданную кампанию против Зимина».[26]

Даже на фоне обычной фразеологии той эпохи этот пассаж выглядит неожиданно. Ведь это уже не безобидные «привычные клише» (выражение А. А. Формозова), подтверждающие лояльность.[27] Хорошо, что эти политические обвинения А. А. Зимина по адресу Д. С. Лихачева, бывшего политзаключенного Соловецкого лагеря, прозвучали в период «оттепели», когда они, к счастью, не могли иметь серьезных последствий.

После приведенного пассажа особенно сильно поражает обличительно-нравоучительный пафос в дневниковых записях А. А. Зимина 1963–1976 годов (оформленных им в книгу «Слово и дело»), в которых оппоненты Зимина обвиняются в «союзе с сатаной»: «Корифеи науки заговорили языком публицистов <…> Получилось, что честные в своей основе ученые стали играть роль свидетелей обвинения на неправедном процессе. Самолюбцы вступают неизбежно в союз с сатаной, если забывают о существовании великого братства ученых. Никакая цель не оправдывает недостойных средств борьбы за ее торжество. Каковы бы ни были расхождения между учеными в споре о “Слове…” никто не имел права брать себе в союзники жандармов».[28]

Необходимо затронуть еще один, деликатный, вопрос. И. Н. Данилевский сказал: когда не могут бороться с мыслями, тогда начинают бороться с мыслителями, и с Александром Александровичем боролись. Эта его работа, по словам И. Н. Данилевского, сказалась «самым роковым образом» на его судьбе: «он так никогда не стал ни членкором, ни академиком, не занял никаких должностей, у него остались неопубликованные монографии». Жаль, конечно, что крупный ученый А. А. Зимин не стал академиком или членкором,[29] но вряд ли об этом можно говорить в столь трагическом тоне. Мы знаем многих крупных ученых, которые не получили заслуженных ими званий членов-корреспондентов или академиков, например, Б. М. Эйхенбаум, И. П. Еремин, Ю. М. Лотман, В. Е. Холшевников, Г. А. Бялый, Г. П. Макогоненко, Н. А. Мещерский, В. Э. Вацуро и многие другие. Что же касается неопубликованных при жизни исторических монографий А. А. Зимина, то они никакого отношения к «борьбе» с А. А. Зиминым не имеют, ибо их никто не запрещал.[30]

Еще более трагическая картина нарисована в «редакторском» предисловии к изданию писем Я. С. Лурье, адресованных А. А. Зимину, во втором номере журнала «Звезда» за 2006 г. (можно только догадываться, кто его автор). Здесь сказано: «Это была полномасштабная травля, несомненно сократившая жизнь замечательного ученого». Заявляя о таких серьезных и даже страшных последствиях, следует, вероятно, быть предельно точным, оперировать только достоверными фактами. Между тем в качестве доказательства «полномасштабной травли» автор редакторского предисловия в «Звезде» ссылается, в частности, на то, что Зимина вывели из состава ученого совета Института истории СССР, что «ему запрещено было преподавание в Историко-архивном институте» (с. 92). Автор этих строк вводит читателей в заблуждение. На самом деле А. А. Зимин преподавал в Московском историко-архивном институте с 1947 по 1972 год (целых десять лет после своего доклада о «Слове»), в 1971 году ему было присвоено ученое звание профессора,[31] и прекратил он преподавание по болезни, насколько мне известно. Из состава ученого совета Института истории СССР он вышел еще позже, в 1973 году. Его действительно «сняли с поста» заместителя председателя Археографической комиссии Академии наук, но сделал это председатель комиссии, М. Н. Тихомиров, который потребовал также заменить А. А. Зимина, как ответственного редактора юбилейного (подготовленного к 70-летию академика М. Н. Тихомирова), тома «Археографического ежегодника»[32] членом-корреспондентом АН СССР В. И. Шунковым.[33] Вероятно, М. Н. Тихомиров имел на это моральное право. Тем более что публично высказать свое несогласие с А. А. Зиминым в 1963 году он не смог.[34]

В обстановке «полномасштабной травли» вряд ли А. А. Зимин оставался бы членом редколлегии «Исторических записок», в которую входил, начиная с 71 тома (М., 1962) до своей смерти.[35] Вряд ли была бы возможна публикация в 1960-е годы 11 статей А. А. Зимина, в которых он изложил все основные положения своей книги «Слово о полку Игореве». Что касается того, что «он стал невыездным», о чем пишет и А. А. Формозов, и автор редакционной заметки в «Звезде», то вряд ли для него это было поводом для трагедии: в одном из писем В. И. Малышеву А. А. Зимин пишет: «На конгресс (V международный съезд славистов, проходивший в сентябре 1963 г. в Софии. -Л. С. ) начали оформлять, но вот несколько задерживает моя поездка в Киев. Конечно, чем кончится оформление, не знаю: честно говоря, мне, как и Вам, ужасно не хочется ехать – матушка Русь мне милее и роднее всего на свете, и даже короткие расставания с нею просто мучительны».[36]

Книга А. А. Зимина, без сомнения, испортила его академическую карьеру. Но от более серьезных последствий его спасло, вероятно, покровительство академика В. В. Виноградова, а также заместителя председателя идеологической комиссии ЦК КПСС И. И. Удальцова, знакомого А. А. Зимина с университетских лет, который, в частности, заявил, что Зимин – «невинная жертва, а во всем виноват сектор, который допустил».[37] А. А. Зимин в ситуации 1963–1964 гг. не раз консультировался с И. И. Удальцовым, о чем писал, в частности, В. И. Малышеву, поэтому абсолютно неверно говорить, что «ни А. А. Зимин, ни Я. С. Лурье в 1963 году еще не подозревали, в каких сферах решается судьба зиминского исследования».[38]

Вызывает недоумение такая интерпретация дискуссии о подлинности «Слова»: Александр Александрович Зимин – крупный ученый, написавший гениальную работу по «Слову», а его оппоненты, «консерваторы», «традиционалисты» (выражения А. А. Зимина), отказались признать его правоту по политическим соображениям, демонстрируя свой «образцовый патриотизм». На самом деле ученые, доказывавшие подлинность «Слова» в споре с А. А. Зиминым, выдвинули убедительные контраргументы текстологического, лингвистического, литературоведческого характера. Они были глубоко убеждены в своей правоте.

Время показало, что были правы именно те исследователи, которые отстаивали древность «Слова», его подлинность. В недавнее время их позиция получила дополнительную вескую аргументацию со стороны лингвистов. Академик А. А. Зализняк в своей книге с математической точностью доказывает, что «Слово о полку Игореве» не может быть подделкой.[39] Исследуя не столько лексику, сколько грамматический строй, грамматическую систему «Слова», А. А. Зализняк показал, что оно написано строго по законам древнерусского языка XII – начала XIII вв.

В заключение скажу, что передачи на радиостанции «Эхо Москвы», посвященные выходу книги А. А. Зимина, никак нельзя назвать вслед за Сергеем Бунтманом научной и предметной дискуссией, основанной на фактах, теориях, предположениях, о том, что такое «Слово» и когда оно появилось. (Не было не только научной дискуссии (кто с кем дискутировал?), но и просто серьезного, содержательного разговора об аргументации авторов представляемых исследований и о высказанных оппонентами возражениях.[40]) Это были, скорее, околонаучные презентации книг двух скептиков.[41] Выступления историков на радиостанциях «Эхо Москвы» и «Свобода» показали их недостаточную осведомленность в «зиминской истории», сочетающуюся со стремлением тенденциозно интерпретировать происходившие события. Между тем задача историков - демифологизировать прошлое, а не создавать новые мифы.

Л. В. Соколова

---

[1] Зимин А. А. Слово о полку Игореве / Ответственные редакторы В. Г. Зимина и О. В. Творогов. СПб.: «Дмитрий Буланин», 2006. – 516 с.
[2] Keenan E. L. Josef Dobrovský and the Origins of the Igor’ Tale. Cambridge, Mass., 2003.
[3] Тексты этих передач представлены на сайте радиостанции «Эхо Москвы», соответственно http://echo.msk.ru/programs/netak/45301/index.phtml; http://echo.msk.ru/programs/netak/45603/index.html. Далее выступления И. Н. Данилевского и А. И. Плигузова цитируются по этим электронным версиям, но с исправлением ошибок, допущенных при расшифровке передач, например, фамилия Кинан передана в расшифровке по-разному: Кеннен, Кеннон, Кеннан, Киннан, Киннен, чешский ученый Ганка поименован Гандкой, имя Иоиль пишется как Иаиль, слово «гапаксы» передано как «гапексы» и т. д. Курсив в цитатах мой. Текст выступления Ильи Смирнова см. на сайте радиостанции «Свобода»: http:// www.svobodanews.ru/Transcript/2006/09/07/20060907191133737.html
[4] Словом «пастиш» (стилизация) охарактеризовал «Слово о полку Игореве» французский «скептик» А. Мазон.
[5] Чего стоит одно только заявление А. И. Плигузова о тексте «Слова о полку Игореве»: «Существует только один текст полного издания, который вошел в публикацию Виноградовой. Издание 1962 года, и только этот текст является научным». Вероятно, имеется в виду текст, опубликованный в первом выпуске «Словаря-справочника “Слова о полку Игореве”», вышедшем, к слову сказать, не в 1962, а в 1965 году. Но почему только это издание «Слова» является полным и научным? Замечу, что текст первого издания передан в нем с некоторыми неточностями, которых нет, например, в более ранней публикации «Слова». См.: Дмитриев Л. А. История первого издания «Слова о полку Игореве». М.; Л., 1960.
[6] И. Н. Данилевский подчеркнул: «Дело не в том, понимаете, прав Зимин или не прав Зимин». «Давайте договоримся сразу, что мы не будем сейчас решать вопрос, какого века это произведение. Есть серьезнейшая проблема моральной ответственности людей, которые принимают решение. Понимаете, наука – это вообще очень специфическая сфера. Там не может быть одной точки зрения правильной (?!- Л. С.)».
[7] На титуле стоит 1963 г., но из писем А. А. Зимина ясно, что книга была напечатана в феврале 1964 г.
[8] Этот тираж указан на обложке книги, все экземпляры которой были пронумерованы, так что сомнения Ильи Смирнова по поводу того, сколько было напечатано экземпляров – «то ли 100, то ли 101» (по его словам, «тут источники расходятся»), разрешаются обращением к первоисточнику – книге А. А. Зимина.
[9] Формозов А. А. [Вступительная статья] // Вопросы истории. 1992. №№ 6–7. С. 102.
[10] Д. С. Лихачев, передавая в мае 1994 г. в Отдел древнерусской литературы ИРЛИ свои архивные материалы, связанные с докладом и книгой А. А. Зимина, пишет в сопроводительном письме, что незадолго до смерти А. А. Зимина (примерно за год) решено было издать его книгу отдельным изданием, и отдельным же изданием – замечания Д. С. Лихачева на книгу Зимина. Но А. А. Зимин, вначале согласившись на такой вариант, потом издавать свою книгу отказался. Это письмо Д. С. Лихачева хранится теперь в архиве ИРЛИ вместе с переданными им материалами (РО ИРЛИ, ф. 769).
[11] Илья Смирнов, выступавший на радиостанции «Свобода», сказал, что после 1991 года «уже разрешили печатать любую политику, порнографию, что угодно, хоть нацистскую пропаганду, а это сугубо специальное исследование оставалось нецензурным (так! – Л. С.)». Чтобы это утверждение не было голословным, очень бы хотелось знать, были ли попытки издать книгу Зимина после 1991 г.? И если да, то кто и куда обращался за разрешением и кто и кому запретил ее издавать.
[12] Вопросы истории. 1992. № 6–7. С. 101.
[13] Выступая в 1964 г. на обсуждении книги А. А. Зимина, О. В. Творогов сказал, в частности: «На вопрос о судьбе работы А. А. Зимина я с полной решимостью отвечаю: она должна быть издана <…> если же книга опубликована не будет, советской науке будет нанесен непоправимый ущерб. О гипотезе А. А. Зимина не забудут, будут продолжаться плодиться слухи и домыслы, проповедниками скептического отношения к Слову станут добровольные интерпретаторы взглядов А. А. Зимина, любители сенсаций и эффектов. В то же время историки древнерусской литературы будут лишены возможности научно спорить, отстаивать свою точку зрения». Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве». См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 15. Л. 69.
[14] См. об этом: К истории спора о подлинности «Слова о полку Игореве»: (из переписки академика Д. С. Лихачева) / Публикация Л. В. Соколовой // Русская литература. 1994. №№ 2, 3; Спор о подлинности «Слова о полку Игореве»: история одной неосуществленной публикации (по письмам из архивов Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева) / Подготовка текстов к печати, вступительная статья и комментарии Л. В. Соколовой // ТОДРЛ. СПб., 2004. Т. 56. С. 385–422.
[15] Из 101 экземпляра ротапринтного издания Д. С. Лихачеву был прислан экземпляр под № 001, который он, как и некоторые другие участники обсуждения (в том числе В. В. Виноградов, которому был прислан экземпляр под № 023, хранящийся в ИРЛИ РАН, А. Н. Робинсон, которому был прислан экземпляр под № 067), не сдал после обсуждения, несмотря на требования (видимо, не очень настойчивые) организаторов дискуссии. Не сдали свои экземпляры А. А. Зимин (№ 006), В. Б. Кобрин и некоторые другие.
[16] Это письмо Д. С. Лихачева передано в его архив (РО ИРЛИ, ф. 769). Обнаружила письмо С. А. Семячко, предоставив мне право его публикации, за что приношу ей благодарность.
[17] Зимин А. А.: 1) Две редакции «Задонщины» // Труды Московского государственного историко-архивного института. М., 1966. Т. 24: Вопросы источниковедения истории СССР. С. 17–54 (в оглавлении данного тома у статьи А. А. Зимина другое название: «К истории текста “Задонщины”»; 2) Спорные вопросы текстологии «Задонщины» // Русская литература. 1967. № 1. С. 84–104.
[18] Список статей А. А. Зимина по «Слову о полку Игореве» см.: Исторические записки. М., 1980. Т. 105. С. 305-306, примеч. 7 и Русская литература. 1994. № 3. С. 244.
[19] И. Н. Данилевский сказал в радиоинтервью, что из 101 экземпляра А. А. Зимину, «насколько я знаю, было позволено раздать где-то 25 экземпляров своим знакомым и пригласить их тем самым на обсуждение. … Остальные были назначены, так сказать». А. А. Формозов пишет о том, что из 100 человек Зимину разрешили пригласить только 20 (см.: Вопросы истории. 1992. № 6–7. С. 99). Эта непроверенная информация повторяется в журнале «Звезда» (2006, № 2) в редакторском предисловии к публикации писем Я. С. Лурье к А. А. Зимину. Данные утверждения объясняются неосведомленностью пишущих в том, как составлялся официальный список приглашенных и как осуществлялась последующая официальная рассылка нумерованных экземпляров книги. Отсылаю к материалам, опубликованным в № 3 журнала «Русская литература» за 1994 г. Добавлю, что в письме к В. И. Малышеву от 12 февраля 1964 г. А. А. Зимин пишет: «Все разрешения на книгу получены сегодня. К понедельнику будет готова обложка, и начнут рассылать книгу. <…> За тем, чтобы разослали по совести (т. е. 50 % по моей рекомендации) внимательнейшим образом слежу». Письмо хранится в архиве РО ИРЛИ, в фонде В. И. Малышева (ф. 494, опись. 2, № 517). Кроме того, А. А. Зимин сам разослал многим ученым машинопись работы с просьбой прислать на нее отзыв. По словам А. А. Формозова, ее прочли до 100 человек, отзывы дали свыше 50 читавших (см.: Вопросы истории. 1992. №№ 6–7. С. 99).
[20] Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве. См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 20, л. 138–139. В архиве Академии наук сохранился как подлинник стенограммы, так и правленный участниками дискуссии вариант. На этом правленном (в большинстве случаев это исправление опечаток или стилистическая правка) экземпляре текст каждого выступления подписан автором с указанием даты подписи. Лишь заключительное слово А. А. Зимина переделано более значительно. В данном случае заключительное слово цитируется по подлиннику стенограммы. Текст со слов «И такое собрание...» в правленном экземпляре заменен фразой: «Так будем же трудиться, не жалея сил, на благо нашей родной страны и самой передовой в мире науки» (Там же. № 19, л. 234–235). Курсивом выделены чтения, которые приведены с учетом стилистической правки А. А. Зимина.
[21] Интересно, что А. А. Формозов утверждает прямо противоположное: «В целом обсуждение сознательно было направлено не по тому руслу, как хотел А. А. Зимин. Решался не вопрос, надо ли печатать его книгу, а вопрос, допустимо ли выдвинутое им мнение. Хотя многие оппоненты Зимина высказались за издание книги, все же дискуссия свелась к дискредитации автора». См.: Вопросы истории. 1992. №№ 6– 7. С.100.
[22] Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве». См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 3, л. 1, 1а.
[23] См.: Вопросы истории. 1992. №№ 6–7. С. 99.
[24] Спор о подлинности «Слова о полку Игореве»: история одной неосуществленной публикации (по письмам из архивов Л. А. Дмитриева и Д. С. Лихачева). С. 396.
[25] Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве». См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 3, л. 16–17.
[26].Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве». См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 19, л. 188–189.
[27] О том, что такие клише были характерны для работ А. А. Зимина, упоминают А. А. Формозов и Илья Смирнов. «Идеологическая завеса» присутствовала и в заключительном слове А. А. Зимина на обсуждении книги: «Возможность постановки таких сложных и больших дискуссионных вопросов была совершенно исключена в годы культа личности Сталина. В этот период даже всякие попытки отрицать древнее происхождение «Слова о полку Игореве» считались кощунством, надругательством над русской культурой и наглядным проявлением космополитизма. Исторические решения XX и XXII съездов партии привели к коренному перелому в решении важнейших проблем отечественной истории, раскрылись невиданные перспективы для развития нашей отечественной науки. Долг советских ученых с благодарностью ответить на ту заботу партии и правительства, которую они оказывают развитию самой передовой в мире науки. <…> Именно поэтому, руководствуясь решениями нашей партии, руководствуясь теми заветами, которые оставил нам великий Ленин, я и решился на то, чтобы поставить, как мне кажется, большой и важный вопрос». Стенограмма обсуждения работы А. А. Зимина «Слово о полку Игореве». См.: Архив РАН. Отделение истории. Ф. 457, опись № 3 (1964 г.), № 20, л. 53–54.
[28] Заключение к дневниковым записям под редакционным названием «Обретение свободы» см.: Родина. 1990. № 8. С. 88. Книга «Слово и дело» пока не опубликована.
[29] В члены-корреспонденты А. А. Зимин баллотировался еще до своего доклада о «Слове», в 1962 году. См.: Вопросы истории. 1992. № 6–7. С. 97
[30] Вот что пишет по этому поводу В. Б. Кобрин в 1980 г. в некрологе А. А. Зимина: «Первое, быть может, и не самое главное, что бросается в глаза каждому, кто знакомится хотя бы только со списком трудов Зимина – его феноменальная продуктивность. Он опубликовал семь монографий (еще две напечатаны в виде серий статей, но были задуманы и написаны как целые книги), свыше десяти учебных изданий <…>, множество статей, подготовил к печати около десяти вышедших отдельными томами публикаций источников – всего свыше трехсот работ… Но долог путь от письменного стола исследователя до издания. Две книги А. А. Зимина подготовлены к печати и сданы в Институт истории СССР АН СССР, рукописи трех – полностью законченных, выверенных, готовых к публикации – лежат в его архиве». Одна из них - обширная монография «Правда Русская», которую он закончил незадолго до смерти. См.: Кобрин В. Б. Александр Александрович Зимин. Ученый. Человек // Исторические записки. М., 1980. Т. 105. С. 294.
[31] См.: Кобрин В. Б. Александр Александрович Зимин. Ученый. Человек . С. 294.
[32] Археографический ежегодник за 1962 год (к 70-летию академика М. Н. Тихомирова). М., 1963.
[33] А. А. Зимин, сообщая об этом В. И. Малышеву, пишет: «Случай невиданный! Мне В. И. Шунков звонил, я не возражал – насильно мил не будешь (если б не юбилейный том, я так все это не оставил)». РО ИРЛИ, ф. 494, опись. 2, № 517. Однако А. А. Зимин понял и принял реакцию М. Н. Тихомирова. В начале 1964 года он пишет В. И. Малышеву: «Под Новый год был у МНТ и помирился со стариком – дружба и наука вещи разные» (Там же).
[34] Статья М. Н. Тихомирова для журнала «Вопросы истории», содержавшая возражения на тезисы доклада А. А. Зимина, не была опубликована по той причине, что А. А. Зимин забрал назад свои тезисы. Без тезисов оппонента М. Н. Тихомиров свои возражения печатать не счел возможным. Статья была опубликована после смерти М. Н. Тихомирова, в книге: Тихомиров М. Н. Русская культура X–XVIII вв. М., 1968. С. 416–421.
[35] Том 105 «Исторических записок» (М., 1980) – последний, в составе редколлегии которого стоит (в траурной рамке) имя А. А. Зимина, в этом же томе опубликован некролог А. А. Зимина, написанный В. Б. Кобриным. В состав редколлегии «Исторических записок входил и М. Н. Тихомиров до своей смерти в 1965 году.
[36] РО ИРЛИ. Ф. 494, опись 2, № 517.
[37] См.: Из писем Я. С. Лурье к А. А. Зимину по поводу датировки «Слова о полку Игореве» / Подготовка текста и примечания Е. И. Ванеевой // Звезда. 2006. № 2. С.98. Речь идет о докладе А. А. Зимина в Отделе древнерусской литературы 27 февраля 1963 г. Однако А. А. Зимин, обратившись к Д. С. Лихачеву с просьбой поставить его доклад на секторе, очень уклончиво озаглавил его и скрыл его содержание.
[38] Из писем Я. С. Лурье к А. А. Зимину по поводу датировки «Слова о полку Игореве» / Подготовка текста и примечания Е. И. Ванеевой // Звезда. 2006. № 2. С. 92 (текст «От редакции»).
[39] Зализняк А. А. «Слово о полку Игореве: Взгляд лингвиста». М., 2004.
[40] Побуждаемый «многократно повторяемыми» вопросами радиослушателей о том, «в чем же все-таки позиция Зимина и как она аргументирована», И. Н. Данилевский вынужден был кратко сказать об этом. Однако из сказанного можно заключить, что его действительно мало волнует, «прав Зимин или не прав Зимин». И. Н. Данилевский не заметил, что в начале передачи сам привел серьезный аргумент, опровергающий гипотезу Зимина о создании «Слова» в XVIII веке. Он сказал, что перед издателями «Слова» «стояла очень сложная задача правильно разбить текст на слова, поскольку <…> древнерусские тексты <…> на слова не разбивались до XIV века, т. е. писали так, как слышали. Вот. И правильная разбивка на слова – довольно сложная проблема. Это проблема лингвистическая, историческая проблема». Но из этого следует, что «Слово» создано до XIV века! По крайней мере, нужно было объяснить слушателям, как обходит А. А. Зимин этот «камень преткновения» на пути своей гипотезы. Характеризуя аргументацию А. А. Зимина, И. Н. Данилевский неверно изложил суть спора по некоторым частным вопросам, например, по поводу именования жены Игоря Ярославной, по поводу гапаксов в «Слове». И.Н Данилевский повторяет устаревшие представления скептиков о композиции «Слова», говоря о нарушении в нем лигики изложения, что якобы и порождает сомнения в подлинности памятника. О принципах композиции «Слова» см.: Соколова Л. В. Композиция «Слова о полку Игореве» // Труды Отдела древнерусской литературы. СПб., 2004. Т. 55. С. 184-210. 
[41] Отвечая на вопрос одной из радиослушательниц: «В чем Вы нас хотите убедить?», И. Н. Данилевский сказал: «В одном: наука должна развиваться свободно. Нельзя замалчивать труды, которые создаются учеными». Но разве нужно убеждать в этом кого-либо в 2006 году?