Грамота снабжена миниатюрой в виде заставки, которая располагается в П-образном пространстве, предусмотрительно оставленном писцом перед написанием текста. Миниатюра представляет собой семифигурный деисус с нестандартной иконографической программой: вместе с предстоящими Спасу Богородицей, Иоанном Предтечей, архангелами Михаилом и Гавриилом, апостолом Иаковом (небесным патроном князя Олега), в композицию включена коленнопреклоненная фигура монаха, игумена Ольгова монастыря Арсения – дарополучателя грамоты. Ктиторский образ князя остался вне иконографической схемы миниатюры. Уникальность подобной смысловой и художественной вариации несомненна. Не ставя перед собой цели обозреть весь спектр нерешенных и сомнительных вопросов, связанных как с текстом грамоты (обстоятельный текстологический анализ памятника выходит за рамки данной работы), так и с живописным изображением (описанию миниатюры будет посвящено отдельное исследование), в настоящем сообщении делается попытка воссоздания объективной исторической картины и обстоятельств, сопутствующих появлению грамоты. Решение этой базисной задачи поможет существенно подкорректировать дату написания грамоты, поскольку прочно закрепившаяся в науке датировка не может быть признана бесспорной.

Документ изобилует обширным перечнем даримого княжеского имущества, она закрепляла юридические и политические права монастыря как крупного феодала, гарантировала хозяйственные, экономические, социальные, судебные и прочие льготы. В ней так же содержится историческая справка о времени закладки монастыря. В целом, грамота является ценным источником по изучению истории и культуры Рязанского княжества времен Олега Рязанского.

Практически все публикаторы и исследователи текста грамоты, за исключением самых ранних издателей,[3] были единодушны в своих комментариях и сочли временем написания документа конец 1371 – начало 1372 года. Современные археографы приняли рубеж 1371-1372 годы, с незначительными колебаниями в ту или иную сторону.[4]

С этой датой связан ряд переломных событий для истории Рязанского княжества и судьбы рязанского князя. Под декабрем 1371 года в летописи зафиксирована неудачная для рзанцев битва под Скорнищевом. Предполагают, что грамота была дана Олегом Ивановичем Ольгову монастырю именно по обету: в благодарность молитвенного участия и возвращения княжества после того, как он временно потерял великокняжеский стол и вынужден был покинуть Переславль. В период отсутствия Олега рязанский стол занял его зять, удельный князь Владимир Дмитриевич Пронский, который смог реализовать свои амбициозные притязания, получив поддержку московского князя Дмитрия Ивановича.

Текст грамоты, как было сказано ранее, предваряет деисусная композиция, представляющая собой символическую инвокацию (не исключено, что именно деисусные изображения являлись формулой визуализации молитвы и усиления сакрализации государственного акта, и исполнялась на наиболее «знаменательный» княжеских документах[5]). Следующая за ней словесная инвокация начинается словами: «Милосердиемъ Божиимъ, и молитвою Святые Богородицы, и молитвою отца своего князя великого Ивана Александровича, и благословениемъ епискупа резанского и муромского Василья,[6] язъ, князь великий Олегъ Иванович, згадавъ есмь съ своимъ отцемъ съ владыкою съ Васильемъ и съ своими бояры [далее перечислены 9 бояр], далъ есмь отцу своему Арсению монастырь Святыя Богородицы на Олгове…».

В первой статье грамоты содержится волеизъявительный акт ктитора, в котором Олег Иванович (с благословения епископа Василия) поставляет «отца своего Арсения» на игуменство и дарует ему должность пожизненно с предоставлением полной свободы в выборе и назначении преемника. Следующая статья касается передачи в собственность монастыря села Арестовского. Получив целый «корпус» территориально-имущественных привилегий, «…Ольгов монастырь становился как бы государством в государстве, в юридическом и политическом отношениях зависимым только от князя, который принял на себя еще обязанность непосредственного покровительства и защиты».[7]

Следующее положение, отсылая к «давним грамотам», откуда были взяты отдельные фрагменты для Олеговой грамоты, повествует об истории закладки обители, называет имена князей-храмоздателей и количество участвующих в этой акции. Помимо этого, дается список пожалованных земель, отошедших монастырю, и оговаривается княжеский иммунитет, который удваивается иммунитетом «высшим» («…а хто изобидитъ домъ Святой Богородицы, … тотъ дастъ ответъ предъ Богомъ …»). На этой «заповедной» формуле заканчивается основной текст грамоты. Приписка к документу была выполнена, по предположению палеографов, с некоторым временным разрывом другим писцом. В ней содержится обетное слово, в котором князь наделяет обитель дополнительными таможенными льготами вдобавок к вышеперечисленному кругу привилегий.

Пока рано делать окончательные выводы относительно предполагаемой датировки грамоты, поскольку документ нуждается в новом комплексном и «специализированном» изучении, однако, в ходе предварительной работы были выявлены несоответствия относительно современной трактовки отдельных фрагментов текста. Устранение подобных спорных вопросов поможет пролить свет на историю создания этого уникального по содержанию и художественному оформлению государственного документа, происходящего из Рязанского княжества.

---